Что бы мы сделали, будь у нас мозги? (с)
Мэри-Джейн Стоунвелл, 1936 год рождения. Сейчас ей 18.
Когда Мэри-Джейн было три года, началась война и ее отец ушел на фронт. Когда началась эвакуация, мать осталась в Лондоне, а Мэри-Джейн и ее брата Саймона отправили к дедушке за город. Через несколько месяцев пришло известие о ее смерти. Отец погиб перед самым окончанием войны. Дед, долго болевший перед этим, не выдержал вести о смерти сына. Воспитанием Мэри-Джейн занимался в основном Саймон, который был на четыре года старше. По правде сказать, он был самым близким и родным ей человеком. Еще несколько лет они прожили в пустом доме. Когда Мэри-Джейн было 15, Саймона испепелила шаровая молния. Так ей сказали, по крайней мере.
Без малого три года назад Мэри-Джейн оставила пустой дом, перебралась поближе к Лондону, устроилась официанткой в бар "Журавлиное гнездо". С тех пор работает там и снимает у хозяйки комнату на верхнем этаже.
Мэри-Джейн очень трепетно относится к тому, как ее называют. «Дженни» – так звал ее брат, и никому больше она не позволит так обратиться к себе. Кроме, разве что... но это к делу не относится. «Мисс Стоунвелл» - она боится этого обращения, как огня, сама не понимая почему. «Мэри-Джейн» - не больше и не меньше - ее имя для окружающих ее чужих людей.
Внимательная и любознательная собеседница, она очень любит заводить разговоры с посетителями, но чаще слушает, нежели говорит сама. Иногда она может уставиться в одну точку, будто видит там то, чего не видят остальные, но из этого состояния ее легко выводит оклик или прикосновение, да и с кем не бывает на нервной-то почве?
А еще каждую неделю она отправляет по письму. Ну, подумаешь, могут же у нее, кроме погибших родичей, быть еще друзья? И не все ли вам равно, что еще ни разу она не получила ответа?
Когда Мэри-Джейн было три года, началась война и ее отец ушел на фронт. Когда началась эвакуация, мать осталась в Лондоне, а Мэри-Джейн и ее брата Саймона отправили к дедушке за город. Через несколько месяцев пришло известие о ее смерти. Отец погиб перед самым окончанием войны. Дед, долго болевший перед этим, не выдержал вести о смерти сына. Воспитанием Мэри-Джейн занимался в основном Саймон, который был на четыре года старше. По правде сказать, он был самым близким и родным ей человеком. Еще несколько лет они прожили в пустом доме. Когда Мэри-Джейн было 15, Саймона испепелила шаровая молния. Так ей сказали, по крайней мере.
Без малого три года назад Мэри-Джейн оставила пустой дом, перебралась поближе к Лондону, устроилась официанткой в бар "Журавлиное гнездо". С тех пор работает там и снимает у хозяйки комнату на верхнем этаже.
Мэри-Джейн очень трепетно относится к тому, как ее называют. «Дженни» – так звал ее брат, и никому больше она не позволит так обратиться к себе. Кроме, разве что... но это к делу не относится. «Мисс Стоунвелл» - она боится этого обращения, как огня, сама не понимая почему. «Мэри-Джейн» - не больше и не меньше - ее имя для окружающих ее чужих людей.
Внимательная и любознательная собеседница, она очень любит заводить разговоры с посетителями, но чаще слушает, нежели говорит сама. Иногда она может уставиться в одну точку, будто видит там то, чего не видят остальные, но из этого состояния ее легко выводит оклик или прикосновение, да и с кем не бывает на нервной-то почве?
А еще каждую неделю она отправляет по письму. Ну, подумаешь, могут же у нее, кроме погибших родичей, быть еще друзья? И не все ли вам равно, что еще ни разу она не получила ответа?